Полвека в эфире: Вячеславу Кирику – 70 лет

От «Пионерской зорьки» до «Авторадио» и «Радио Россия»: как это было? Живая легенда отечественного радиоэфира, Вячеслав Кирик, рассказывает о ступенях своего творческого роста и вехах становления советского и российского радиовещания.

– В течение полувека Вы остаётесь верны именно работе на радио. С чего всё началось?

– Так получилось, что у нас был ламповый радиоприёмник «Чайка». И вот представляете: мальчик слушает передачи – выступают дикторы, выступают дети перед микрофоном, звучит музыка…

Я слушал тогда «Пионерскую зорьку». И никак не мог представить, как из этого ящика меня могут приветствовать голоса актёров, дикторов, певцов. Вот это, пожалуй, зацепило в детстве – появилась такая магия радио, когда включалась зелёная шкала настройки, и я в полумраке слушал эти передачи.

Никогда не представлял себе, что 20-25 лет спустя буду сидеть в комнате с такими замечательными людьми, и сам буду вести передачи и вести диалог с артистами, которых я тогда слушал. Например, с Николаем Литвиновым – знаменитым радиоволшебником. Помните: «Здравствуй, дружок! Хочешь, я расскажу тебе сказку?»

– Как Вы впервые оказались у микрофона?

– В 6 или 7 классе, когда в нашей 190 школе в Москве в Черёмушках я зашёл в радиоузел, меня попросили что-то прочитать, и там впервые у микрофона я сказал: «Говорит школьный радиоузел». Вот с этого всё и началось. Так понравилось мне произносить эти слова!

Ну а толчком послужил, пожалуй, тот момент, я впервые услышал голос Левитана, нашего знаменитого диктора: «Говорит Москва, работают все радиостанции», «Вы слушаете «Последние известия». И начал подражать, хотелось говорить, как он.

А потом я уже начал просто целенаправленно слушать передачи.

У меня не было никаких знакомств – ни на радио, ни на телевидении. Я сам позвонил на радио, но мне ответили: «Мальчик, ещё рано, приходите через год-два…»

– Испытывали ли Вы тогда волнение?

– В школе практически волнения не было, поскольку там были все свои.

А вот когда я пришёл в «Ровесники», то впервые в одной из передач, спел песню Юрия Визбора «Любовь моя Россия – люблю, пока живу». И объявили: «Песню Ю. Визбора «Любовь моя Россия» исполнил московский школьник Слава Кирик».

Это был 1967 год, а волнение было – вы не представляете, какое! Меня пригласили в большую студию, вокруг меня ходили инженеры, ставили музыкальную аппаратуру, звуковые щиты. За большим стеклом в аппаратной сидели солидные дяди и тёти режиссёры, музыкальные редакторы, и я с гитарой, в этой огромной студии… Ничего, получилось, но под ложечкой ещё долго не отпускало.

– А сейчас что-то изменилось, когда Вы выходите в эфир?

– Конечно! Да, можно привыкнуть, и к студии, и к микрофону, и к режиссёру за столько-то лет. Но что бы я ни делал, в любом случае, волнение должно быть обязательно! А

потом, через 2-3 минуты ты заходишь в студию, включается световое табло «Микрофон включён», и ты уже сосредоточен только на передаче, на гостях, с которыми ты ведёшь беседу, на вопросах, которые ты будешь задавать.

Волнение и ответственность – без этого никуда!

У вас, между прочим, хороший диктофон. Вот с этого тоже начинается журналистика: с диктофона, с аппаратуры…

– Чем Вам запомнилась работа на Всесоюзном радио?

– Первым шагом была передача «Ровесники»,которой руководил мой дорогой учитель, журналист Игорь Васильевич Дубровицкий, а детской редакцией Анна Александровна Меньшикова, удивительно чуткий и справедливый человек, мы её боготворили. При ней были созданы такие потрясающие передачи, как, «Клуб знаменитых капитанов», «Угадай-ка», «Радионяня», «КОАПП», множество легендарных радиоспектаклей. Потом я ухожу в армию на два года, но связь с редакцией не порываю.

После армии вернулся, и с большим трудом устроился курьером литературно-драматической редакции радио.

Это тоже была хорошая школа, потому что, работая курьером, я узнал все редакции: на Пятницкой, в Доме звукозаписи, на Качалова, узнал многих интересных людей – режиссёров, актёров.

Через полтора-два года я уже перешёл в детскую редакцию, начал младшим редактором, и постепенно дошёл до корреспондента, комментатора, заведующего отделом. Было создано много передач с очень интересными людьми.

Позже я уже перешёл на радио «Подмосковье» и стал генеральным директором радио «РТВ-Подмосковье», которое сейчас называется Радио-1, насколько я знаю.

Когда начались перемены на Радио Подмосковье, я пришёл работать в ВГТРК на «Радио Россия», где до сих пор, несмотря на возраст, веду передачу для школьников «Космический урок». Это научно-познавательная передача о космонавтах, учёных, фантастах. Мне это нравится, я с микрофоном до сих пор не расстаюсь, и с диктофоном, кстати, тоже.

– Расскажите, пожалуйста, о легендарных личностях, с которыми Вам довелось встречаться, работая на радио. Какая из этих встреч оказалась для Вас самой яркой?

– Эта встреча состоялась здесь, недалеко, у метро Баррикадная, в высотном доме, где жил Герой Советского Союза, выдающийся лётчик, который вторым после Чкалова перелетел из СССР в Америку – Михаил Громов. Я разговаривал с ним в его кабинете, и на его стене висел такой пропеллер от старых самолётов во всю стену. Вы представляете, каково было – беседовать с таким человеком в такой обстановке? Конечно, чувствовалось волнение!

Но как у всякого журналиста, когда Вы идёте на встречу с кем-то, обязательно нужно об этом человеке узнать – кто он, когда родился-крестился, чем занимался, чтобы не попадать впросак, когда будет сам разговор.

Много раз встречался с нашим выдающимся хоккеистом-вратарём Владиславом Третьяком. Это уже другая подготовка. Когда идёшь к спортсмену, обязательно надо узнать, как он вообще пришел в спорт, сколько у него наград, сколько Олимпийских игр прошёл.

– А как складывалось сотрудничество с такими выдающимися людьми, как О. Высоцкая, Н. Литвинов, Ю. Левитан?

– Непосредственно с Николаем Литвиновым мы сидели в соседних комнатах Дома радио на Качалова,24(сейчас это М.Никитская). Но он занимался своей работой, я своей – в

«Ровесниках». Тем не менее, однажды, когда я сделал передачу о Громове, Николай Владимирович в лифте меня увидел, и говорит: «Голубчик, у Вас очень хорошая передача получилась».

Представляете, что это такое – услышать от Литвинова похвальные слова?

О. Высоцкая – это диктор Всесоюзного радио, как и Ю. Левитан – мы просто слушали их программы, учились на этих передачах. А с Юрием Левитаном у меня тоже была встреча, когда я прошёл конкурс дикторов Всесоюзного радио. Он меня благодарил за участие в конкурсе.

– В середине 90-х годов Вы были в числе первых ведущих «Авторадио». Что вы можете рассказать об этой работе?

– Когда Всесоюзное радио было уже на исходе своего существования, и впервые появились FM-радиостанции, однажды к нам пришли коллеги из Главного управления автоинспекции МВД с предложением создать новую радиостанцию – «Авторадио.» И в частности пригласили меня и моих коллег из детской редакции.

У меня был третий эфир на «Авторадио».Это было очень необычно, потому что Всесоюзное радио работало на средних и длинных волнах, а тут сразу УКВ. Было свободное ведение, это был прямой эфир, мы всё-таки привыкли больше записывать программы. Можно было импровизировать, выходить на связь со слушателями, тебе звонят в эфир – ты отвечаешь. Это было так необычно! Незабываемые времена.

– А что ещё изменилось на радио в 90-х годах, когда всё в стране начало стремительно меняться?

– Общие тенденции, к сожалению, не в лучшую сторону. Фактически, были уничтожены все студии в Доме звукозаписи на Качалова. Пришли новые люди с одного из телеканалов, и фактически уничтожили студии, в которых мы работали., в которых записывались легендарные спектакли, приходили самые известные деятели культуры, науки, выдающиеся спортсмены.

Позже, в холдинге ВГТРК было создано «Радио «России» , где я сейчас работаю, вместе с некоторыми коллегами ещё по детской редакции. Стараемся не изменять традициям, которые были заложены ещё нашими учителями. И молодых коллег стараемся учить и хорошей дикции, и правильному ударению, и отношению к жизни. Хочется, чтобы традиции нашего Всесоюзного радио сохранялись.

Радио сейчас всё больше меняется в сторону коротких программ. Многие продюсеры поняли, что держать человека у микрофона в течение одной передачи 20-30 минут – это тяжеловато. Время сейчас быстрое, динамичное. Хочется услышать новости, какие-то факты, полезную информацию: какая погода, курс, где пробки и т. д. Музыка, новости, реклама, джингл – поехали дальше!

– А как вы тогда видите роль современного радио в эпоху Интернета, который сейчас предоставляет всё то же самое?

– Да, сейчас Интернет, конечно, всё больше и больше начинает выигрывать даже у телевидения, особенно среди молодёжи.

Но до сих пор есть приверженцы старого радио, потому что в этих программах есть какая-то изюминка, есть душа в этих передачах. Хотя, безусловно, сейчас ни один эфир не обходится без Интернета и знания «гаджетов». Сейчас многие переходят на цифровое вещание, это тоже нужно учитывать.

– Как вы думаете, сохранится ли тогда радио, как информационный канал?

– Сохранится. Например, год назад у меня был большой круиз на теплоходе из Москвы до Казани. А я по старой доброй традиции помимо всяких гаджетов беру с собой радиоприёмник «Сокол» с выдвижной антенной. Я выхожу на верхнюю палубу: Интернета нет, но есть радио. Ловит! И вот ты плывёшь по Волге мимо города Дубна, там слушаешь «Голос Дубны», дальше плывёшь, «Нижний Новгород». И так хорошо!

– Расскажите, пожалуйста, теперь про Вашу работу с молодыми коллегами. Может быть, они сталкиваются с иными трудностями, чем Вы на заре своей карьеры?

– Скажем так, в 60-80 года, до наступления перемен, мы приходили и ощущали, что на тебя работает команда. Звукооператоры монтировали запись, музыкальные редакторы подбирали музыку, машинистки печатали текст. Режиссёр садился за пульт, ты входил в студию, и говорил: «Здравствуйте, в эфире передача «Ровесники». Всё это записывалось.

На тебя работала бригада! Сейчас, по сути, ты делаешь всё один. Ты едешь на запись, договариваешься, сам монтируешь, электронный монтаж через Интернет, вот всё это, конечно, требует затрат: и большего времени, и моральных усилий.

Именно тогда весь этот процесс проходил быстрей, поскольку тогда была командная работа.

– Выходит, даже тогда радио было оперативнее, чем сейчас, в нашу информационную эпоху?

– Где-то оперативней, а где-то уступало. Тогда, к сожалению, не было Интернета, и чтобы получить информацию, надо было кому-то звонить, что-то узнавать, а сейчас просто заходишь в Интернет и отбираешь для себя информацию, а потом едешь встречаться с нужным человеком и записывать его. Это очень здорово! Фактически, всю программу можно сделать дома, и я так и делаю. Прихожу на запись – а передача, с необходимыми файлами уже на флэшке и практически готова- стоит только в студии записать подводки.

– Мы видим, что по сравнению с предыдущими десятилетиями люди стали меньше общаться между собой, и журналисты в том числе. Вы видите в этом проблему, или же это, по-вашему, тенденция современности?

– Я думаю, это тенденция.

– Я заметила, что у Вас, как у радиста, очень хорошо поставленный голос!

– Это потому что на Всесоюзном радио в детской редакции была Школа юных дикторов. Сейчас она давно исчезла. С детских лет ставили голос, учили ребят работать у микрофона. Не так давно мы проводили в последний путь легендарного режиссёра детской редакции Феликса Ефимовича Тобиаса, ему было 90 лет. Вот он то по сути и был создателем группы юных дикторов, сотни ребят прошли его школу, многие до сих пор продолжают вести радиопередачи.

Меня, и других ребят, учил Игорь Дубровицкий, редактор «Ровесников» и создатель этой передачи. Он говорил мне, обучая азам радио, - «Когда пишешь текст – проговаривай его. Потому что радийный текст в корне отличается от газетного и журнального текстов. Это же разговорный жанр!»

– Какой совет Вы могли бы дать радиожурналистам, которые только начинают свой путь?

– Была такая старая песня, правда она больше про газетчиков, но по сути очень верная: «Трое суток шагать, трое суток не спать, ради нескольких строчек в газете». Жить этим. Жить любовью к профессии, любовью к людям. И всё-таки, несмотря на такое жесткое время, сеять разумное, доброе, вечное. Не устаю повторять: меньше желтизны и хайпа.

Недопустим мат и грубость в эфире. Когда музыканты сквернословят, это считается доблестью, якобы это новый формат. В своё время за сквернословие давали 15 суток! Хотелось бы, чтобы это всё приобретало несколько иные черты.

– В заключение, что бы Вам хотелось сказать для Союза журналистов России?

– Только самые добрые слова! Без нашего Союза и Союза журналистов Подмосковья мы бы чувствовали себя обделёнными. Это наша вторая альма-матер после наших вузов, редакций, куда мы приходим с открытыми сердцем и душой. Процветания, удачи, творческих успехов и долгих лет существования!

Интервью провела Алиса Деменева